Дитя любви - Страница 3

– И тем не менее ты вышла за Лайла? – Хихикнув, Баффи прикрыла рот рукой и, как бы извиняясь, закатила глаза, в которых не было и тени смущения. Затем, хитро улыбнувшись, добавила: – Хотя, конечно, даже я понимаю, что деньги делают Лайла сексуально привлекательным.

– Баффи! Это бестактно! – упрекнула Сара, мельком взглянув при этом на Мэгги.

– Знаю. Слава Богу, что вам с Мэгги известно, какой я бестактный человек. Извини, Мэгги. Я ведь не имела в виду ничего плохого.

– Конечно. – Слова Баффи вывели ее из оцепенения, и она улыбнулась. – Все в порядке. Я не обиделась.

– Он похож на разбойника. Божественно сексуального разбойника. Когда я на него смотрела, у меня даже мурашки выступили. – Ободренная словами Мэгги, Баффи вновь перевела разговор на Ника. Взобравшись на высокий табурет у стойки бара и положив ногу на ногу, она склонилась к Мэгги. – Ну, расскажи мне о нем. Он что, действительно вырос в новостройках?

Мэгги чуть было не сказала «и я тоже», но, к счастью, не успела: в этот момент прозвучал оглушающий заключительный аккорд, и музыканты, собрав инструменты, покинули крошечную, сцену. Тут же появился ведущий и схватил микрофон.

– Леди и джентльмены или как вы там себя называете! Сегодня у нас в «Литтл Браун Кау» небольшое любительское представление. Я обращаюсь к вам, девушки, ко всем девушкам в зале! У вас есть возможность покрасоваться на сцене и одновременно заработать. Наши завсегдатаи знают, что это значит. Мы приглашаем на сцену желающих, и они танцуют. Хотите раздеться, подразнить нас, покрутить попкой – прекрасно, мы не возражаем. Правда, ребята?

Большинство мужчин зааплодировали, послышались свист и одобрительные возгласы.

– Присутствующие в зале хлопают тем красоткам, которые им понравятся, остальные удаляются со сцены. Та, что останется, получает двести долларов! Ну как, подходит? Желающие, пожалуйста на сцену!

Несколько девушек направились к сцене, кого-то подталкивали, некоторые сопротивлялись, в зале раздавались женский смех, визг.

Мэгги все еще не могла прийти в себя после пережитого волнения от встречи с Ником и в душе была даже благодарна такому неожиданному повороту событий. Этой возможностью стоило воспользоваться. Она взглянула на Сару.

– Нет, это зрелище не по мне. Я ухожу.

– Я с тобой, – с чувством отозвалась Сара и, повернувшись, вслед за ней направилась к двери.

– А как же твой сексапильный приятель? Если мы уйдем, то разминемся, – воскликнула Баффи, увидев, что Мэгги и Сара действительно пробираются к выходу, протискиваясь сквозь толпу людей, уже начавших окружать сцену.

До Мэгги донеслись ее слова, но она сделала вид, что не услышала их. Тут же грянула музыка, и все остальные протесты Баффи потонули в невообразимом гуле. Баффи ничего не оставалось, как слезть со стула и последовать за приятельницами.

Оказавшись на улице, Мэгги глубоко вдохнула прохладный ночной воздух. Был ранний апрель, а погода стояла необычно теплая, но после заката – а до полуночи оставалось всего несколько минут – температура ощутимо падала. Через открытую дверь до Мэгги доносились бухающие удары музыки и шум голосов, но внезапно стихли и они: почти вслед за ней из клуба вышли Сара и Баффи, и дверь за ними захлопнулась.

Неподалеку у фонарного столба стоял «роллс-ройс», за рулем которого сидел Типтон. Как только Мэгги заметила его, темно-синий блестящий автомобиль мягко подкатил к тротуару.

– Не беспокойтесь, Типтон, – быстро сказала Мэгги, увидев как он выходит, чтобы открыть ей дверцу. Но водитель словно не слышал, и выражение его бледного лица не изменилось. Это был невысокого роста аккуратно одетый мужчина лет пятидесяти, его лысый как яйцо череп скрывала форменная фуражка. Типтон – человек Лайла, а значит – ее враг. Проще говоря, он шпионил за ней, и то, что он последовал за ней, объяснялось просто: чтобы доложить хозяину, ему надо было знать, куда она ездила. Мэгги всегда делала вид, будто ни о чем не догадывается. Признать и показать, что она знает, но бессильна что-либо изменить, означало бы потерять последнее достоинство, которое ей еще удавалось сохранить. И она опять сделала вид, будто Типтон просто не слышал ее просьбу. Она прекрасно понимала: в любом столкновении с Типтоном или другими прислужниками Лайла она проиграет. Уж он-то позаботится об этом.

Сара и Баффи, слава Богу, не догадывались об этой скрытой борьбе и с удовольствием устроились на мягких кожаных подушках.

Мельком взглянув на Типтона, Мэгги молча села в машину и пристегнула ремень.

– Так расскажи нам о своем приятеле, – вновь начала Баффи, как только автомобиль, сделав широкий круг, въехал на мост через Огайо. Мэгги посмотрела на Типтона. И, хотя между водительской и пассажирской секциями была перегородка, а сам он, казалось, ничего не слышал и не видел, кроме дороги, Мэгги давно усвоила, что все предусмотреть невозможно. Мысленно проклиная Баффи и сделав над собой усилие, она невозмутимо ответила:

– Да и рассказывать-то особенно нечего.

– Ну конечно. Если учесть, что только сейчас ты стала похожа на саму себя, а до этого была бледная как привидение. А после того как он ушел, все смотрела ему вслед. Интересно, почему? Старая любовь? Нам довериться можно. Мы не скажем Лайлу.

Как бы не так! Баффи была неисправимой сплетницей, и Мэгги знала это. Лично Лайлу она, может, и не скажет, но при этом поделится новостью с достаточным количеством людей, так что рано или поздно до Лайла все равно дойдет. То, что Ник в Луисвилле, уже не секрет, и безнадежно пытаться скрыть это. Остается только смириться. Да Лайл и без нее наверняка знает, что Ник в городе. Ник говорил, что заезжал к ней и видел Дэвида, а Лайлу становилось известно обо всем, что происходило в Уиндермире, будь то непрополотая от сорняков цветочная грядка или слишком большой счет от бакалейщика. О Появлении же личности, подобной Нику, Лайлу докладывается в первую очередь. Однако хоть это, несомненно, и вызовет его гнев и неудовольствие, но просто появления Ника еще недостаточно, чтобы случилась беда, та беда, в ожидании которой она живет долгие годы.